Оккупированный укросепаратистами русский город Красногоровка находится всего в 30 километрах от Донецка. http://iks2010.info/?p=112040 Для криптоподонков Стешина и ему подобных запутинцев, предавших русских Малороссии: Рассказ местного гауляйтера-укропитека о том, как он украинизируют русских в оккупированном Донбасса. А прочтите украинское (!!!) интервью о том, что Украина делает с русскими людьми, оставшимися верными русской мечте. Людьми, которых Путин и вся госблядва кинула на произвол судьбы, потому что русские России не нужны. Спутник и Погром До войны здесь официально проживало порядка 15 тысяч человек. Сейчас — две трети от довоенного населения. Оно и неудивительно: этот прифронтовой населенный пункт с оккупированных территорий обстреливают каждый день. Близость фронта вообще сказывается на всех сферах жизни обитателей Красногоровки. В городе периодически возникают проблемы с электроснабжением, уже много месяцев нет газа, а питьевую воду приходится доставлять в огромных цистернах. Добавьте сюда практически полное отсутствие работы и риск в одночасье остаться без крыши над головой, а то и погибнуть — и получите приблизительное представление о жизни в Красногоровке.О том, как живут люди в прифронтовом городе, градусе сепаратизма среди местных жителей, том, как заставить одурманенных российской пропагандой людей “любить Украину силой”, в интервью ONLINE.UA рассказал руководитель военно-гражданской администрации Красногоровки укропитек Олег Ливанчук. — Расскажите, как вы вообще сюда попали? — Как попал? Я — кадровый офицер. В 2006 году ушел на пенсию. Десять лет был на пенсии. Когда началась война — меня вызвали в управление. Сказали: “Треба повертатись”. Олег Ливанчук. — И вы вернулись? — Вернулся. Служил в роте “Сумы”, это милицейское подразделение. Там прослужил почти год. А потом вызвали в Администрацию президента. Предложили написать заявление сюда. — Как вы отреагировали на такое предложение? — Я знал, что в ж*пу лезу. Я потерял во всем: в зарплате, во времени, в проблемах. Во-вторых, я ж не хозяйственник, я военный, понимаешь? А тут — хозяйственные работы… Но что делать? Написал заявление на имя президента. Домой еще не успел доехать — уже был указ, что меня назначить. — До этого приходилось в Красногоровке бывать? — Нет. Здесь не был. Даже в интернете про Красногоровку ничего не мог вычитать, кроме общих данных довоенных — сколько населения, какие заводы… Потому что в АП таких дурацких вопросов не задают. Сколько населения, сколько школ, сколько больниц. Вычитал, что есть тут 5 школ, 4 детских садика, больница. Приехал — а школ нету. Садиков нету. Все разрушено. Воды нету, ничего нету. Жилья нету, штата нету. Потихоньку набирал штат, коллектив. Тут же никого не было! Вообще. Я когда приехал, меня встретила женщина, зам мэра по социальным вопросам Ирина Журавлева. Я ее потом, кстати, уволил. За сепаратистские настроения. — Судя по вашим словам, поначалу это назначение больше на ссылку походило? — Ну, как? Это не ссылка. Я в командировке считаюсь. Назначили на должность — и откомандировали. Выдали удостоверение, Порошенко вручил — и дуй сюда. — Как местные вас встретили? — Ждали. Тут вообще была ж*па. Целый год школы не работали, ничего не работало. Только больница немножечко. Света не было, воды, газа… Проложили воду в город. Подключились к каналу. Вода стала подаваться постоянно. Потом так же — со светом проблему решили. Все постепенно. — Не было тех, кто в штыки встретил? — Нет. Тогда военных трошки побаивались. Сначала. Это сейчас — так, на расслабоне, квакать могут. Да писать в соцсетях. Гадят тихонько, но паскудно. — Что пишут? — То власть то не делает для города, то власть это не делает для города. Не конкретно в мой адрес, а вообще в адрес власти. То ”Порошенко — козел”. Понимаешь? А мы же — тоже власть, никуда ты от этого не денешься… — Влияет ли на отношение людей к Украине здесь то, что их в течение всего этого времени обстреливают со стороны Донецка? Меняется это отношение? — Нет, не меняется. Вообще. Стреляет Украина. Они называют нас ”Украина”. Они — непонятно кто, а мы — Украина. Приходишь, показываешь: видишь, откуда прилет был? Ну как Украина?! Молчат. А так — “Это все Украина делает. У меня вот стекла повысыпались”… Говорю: вы ж ходили, “русский мир” ждали? Кричали: “Путин, приди! Путин, введи! Путин, помоги!” Помог? Пусть и дальше вам помогает. Не ходите ко мне!.. — Жестко вы с ними… — Приходится ругаться! У меня эмоции начинают зашкаливать. Я ж уже больной человек тут стал с ними. Их тут десятками лет зомбировали, понимаешь? — Если в городе хватает тех, кто сочувствует террористам — не опасаетесь, что те, кто гадости пишут в соцсетях, начнут сдавать позиции, еще что-то делать? — А они и сдают. Это ж все фейковые пишут, они под своими именами не пишут. Вся эта быдлота — они ж все фейковые. Понимаете? Есть здесь и проукраинские люди. Есть. Но на весь город я, может быть, человек 50 знаю тех, кто за Украину. — Из десяти тысяч? — Из десяти тысяч. Простейшее. Вот мы на мероприятия собираемся — День вышиванки, День флага, другие государственные праздники. Человек десять могут взять флаги наши, символику нашу. Остальные — нет. Остальные — на концерты приходят, только ради зрелищ. Нам их перевоспитывать надо очень долго. Не работают наши спецслужбы. Тут людей надо заставлять любить Украину силой. — А это как — заставлять любить силой? — Очень просто. Хочешь получить буржуйку? Люби Украину. Пиши сочинение. Знаешь, как у меня директора школ пишут сочинения о том, как они любят Украину? — Серьезно? — Я их так воспитываю. Говорю: не дай Бог услышу в школе русский язык (хотя сам по-русски разговариваю) — выгоню нафиг! “Мы любим Украину”, — говорят. Любите? Сели и написали сочинение! Завуч одной из школ как-то квакать начала, что это из-за наших солдат их обстреливают. Я ее заставил написать объяснительную. Она написала. Я посмотрел — а где, говорю, в этой объяснительной о том, что ты не любишь Захарченко? Что он виновен в этой войне и так далее?.. Отправил ее. Через двадцать минут заносит — Слава Украине! Героям слава! А потом она у меня отрабатывала: две недели ходила с флагом. Все мероприятия — а она с флагом ходит. Сепарка. Жесткая. В итоге нервы у нее не выдержали — написала на увольнение. А сейчас я вот в школу захожу, а они все — на украинской мове говорят. Я их разрываю тут за это. Обижаются на меня, что я их сепарами называю. Говорю: а я что-то не то сказал? Не я на референдум ходил — это вы ходили! Вы плохо жили до войны? Вы жили богаче, чем я на Сумщине! У меня стрижка стоила 100 грн, у вас — 300. То есть у вас же были деньги платить за такую же стрижку 300 грн? У вас домики побогаче, чем на моей Сумщине. У вас Донецк — рукой подать: 20 минут езды до центра Донецка. Донецк. Мегаполис… Вам плохо жилось? Вы ”русского мира” захотели? Вас кто-то прижимал? — Считаете, что мягкая украинизация не сработает? — Я тебе говорю… Знаешь, в чем мы проиграли? Мы проиграли информационную войну. Полностью. Чтобы восстановить последствия этого поражения, нам нужно несколько поколений молодых, подрастающих. То, что мы возим детей во Львов или еще куда — это хорошо, да. Пусть они смотрят, что не едят там детей и все прочее. Хотя — что ты думаешь? Мы повезли детей во Львов. Уже не маленьких, 14-летних. А там — конкурс рисунков. Дети все рисовали — мир, Украина, флаги. А один нарисовал флаг ДНР. Потому что дома он слышит разговоры про ДНР, слышит всю эту белиберду. И телевидение тут только российское. Поэтому люди тут — ватные. Плюс — здесь большой процент тупого населения. Ты посмотри ради интереса статистику, кто из великих писателей, артистов, актеров — донецкие. Их очень мало. Если брать в процентном соотношении — в основном, это выходцы из Западной Украины. Где-то немного есть центральная. Пару человек — северная, пару человек — восточная. И все. Восточная Украина — это Сумщина, Харьковщина. Слобода. Что такое слобода? Это нейтральная территория между двумя государствами, куда высылали маргиналов и преступников. А гены ж не поменяешь. В генах многое зарождается. Вот тебе и генофонд. Его выводить надо, его размешивать надо. Хоть это жестоко, но надо реально на вещи смотреть. Хотя половина шахтеров здесь — с Западной Украины. Массово сюда приезжали в 1960-х годах. Мой папа в конце 1950-х работал тут на шахте Засядько. Сам он — с Волыни. Работы там не было, вот всю молодежь и высылали на Донбасс, восстанавливать. Он тут работал на шахте. И таких много было. Многие так и остались здесь. Но с годами забыли, кто они и откуда… Ну и плюс зечары. Всех зеков сюда направляли. Нигде они не нужны были в нормальных городах — их сюда. Вот тут и родилось это поколение. Одно, второе, третье, четвертое… — Но ветераны тоже во всем Украину винят? — Они воспитаны на тех традициях. Их маразм старческий не поменяешь. Легко с молодежью работать. Молодежи, все-таки, прививаешь эту тему — они быстро схватывают. Они быстро обучаемые. Они понимают, что есть Европа, есть мир, есть Украина. Но не Россия…. Среди детей это — единицы. Самое сложное поколение — это мое поколение, среднее, а также то, что чуть старше, и то, что чуть младше. Ты ж посмотри, кто ушел на сторону боевиков. Из Красногоровки ушло примерно 80 человек туда. ерез него выходить на кого-то. Вот я всю жизнь проработал на оперативной службе. Я знаю, как это должно делаться. Сейчас оперативники не те. СБУшники слабенькие. Очень-очень слабые в этих ситуациях. Прежде всего, защита государственности — это из работа, их функции. Выявление всех, кто лишнее чего-то ляпает — это их функции. Тут не думать, а работать надо. Тогда эти темы, может, меньше людей бы будоражили. Что виновата Украина, что стреляет Украина. Они ж тут не понимают, что мы освобождаем территорию нашу. А в настоящий момент мы удерживаем их город от разграбления, чтобы оттуда не зашли и не разграбили здесь все. Здесь же будет ад! Там нечего уже грабить, в Донецке. Там все вырезали, что только можно. А тут зайди в Красногоровку — вау, завод стоит, металла сколько… Квартиры стоят. Это ж все повыносить надо! — Но люди же должны это видеть, понимать? — Должны. А мозги не понимают. Не догоняют. Вот и все. — Можно что-то с этим сделать? Государство что-то может? Мы их ОБСЕ пригласили для того, чтобы они содействовали в прекращении огня и промониторили ситуацию, сколько россиян здесь находится… А они практически не пишут, что здесь есть российские войска. Понимаешь? Хотя мы — знаем. Напротив нас, например, стоит 79-я псковская воздушно-десантная дивизия. — Опять Псков? Что ж их так сюда тянет? — Десантники. Более-менее подготовленные. А все остальное там — быдлота. И практику проходят. И курсанты тут обстреливают. И бьют по одним и тем же позициям. В частном секторе в один из домов семь мин уже попало. Открывают таблицу, опа — такие-то координаты. Навели миномет — улетело туда. — Видите ли вы завершение всего этого? — Нет. Не вижу. — Почему? — А в чем, по-твоему, это завершение должно выражаться? Прекращение обстрелов? Допуск к газу? Вот даже объявили тогда перемирие, полгода назад. Стреляли по чуть-чуть. Но если бы та сторона первым делом допустила после объявления перемирия нас к газовой системе — тогда можно было бы о чем-то говорить. А так — не дают возобновить жизнеобеспечение города. Все. А то, что не стреляют — это временно. Сегодня не стреляют, а завтра — как лупонут. Я вот не представляю. Программу отведения войск придумали. Отводим в Золотом. Не вижу смысла в этом. Это — просто затягивание времени и создание видимости, что мы чего-то сделали. Чего сделали? Да ничего! То Золотое на фиг никому не надо было. Оно и так было между теми и теми. Ну, чуть-чуть отвели их, на сто метров. Как в Красногоровке отвести войска? Отведи. Они ж зайдут сразу. То же — в Станице Луганской. Бетонную стену сделать? Будут обстреливать. Сто лет, двести будет война идти. Бетонная стена не спасет. Это что — город-призрак? Город вымирать будет. Работы-то нет у людей. Вот сейчас последние капиталы закончатся — все. У меня и так за свет не платят. Отрезаем. Заводы не платят — пока не отрезаем, но надо ж когда-то отрезать. Потому что мы воду тоже покупаем. Мы должны уже государству 40 млн за коммунальные услуги. Город еще до войны не платил. 4 млн грн они должны за тепло. Довоенные. 3 млн — за свет. 3 млн — за воду. Это все — довоенные долги. 10 млн по Пенсионному фонду… — А льгот этим людям нет никаких? Тем, кто живет на прифронтовых территориях? — Нет. Государство не работает. — А как же людям жить, если работы нет, денег нет? Я бы им бесплатно ничего не давал. Должна быть трудотерапия. “Я не работаю, мне не на что жить”. Не на что жить, говоришь? Приди, поработай, получи. Я тебе даю готовым продуктом. Вот сейчас мы им бесплатно раздаем буржуйки, пеллеты отопительные… Бесплатно раздаем. Фонды международные — они бесплатно это делают. А я бы давал иначе. Хочешь, тебе положено, ты нуждаешься? Приди, отработай. Почисти парк. Убери снег. Тогда я б тебе дал. А так приходится бесплатно отдавать. Я говорю: тут война закончится — они будут с транспарантами ходить, кричать: “Хотим войну”. — Да ладно… — Увидишь. Некоторые из них сейчас живут лучше, чем жили до войны. Приходит. Плачется: вот, есть нечего. “До войны работала?” — “Нет”. — “А как ты жила?” — “А вот как-то жила…” — “Так чего ты сейчас хочешь? Ты ж на референдум ходила? Не ходила, говоришь? Так открой видео, посмотри Красногоровку — масса видео есть, где вы кричали “Рассея!”, с флагами бегали, деньги на ”ополчение” собирали”. Сволочи! А теперь приходят к власти: дай! — Вспомнились митинги на оккупированных территориях с требованиями “хунта, заплати пенсии”. — Да-да. Вы что, с ума посходили? С какого перепугу? Если вы себя признали “ДНР” — сидите в ж*пе, в своем ДНР. А потом мы разберемся, что такое ДНР, где вы были. — Как считаете, что делать с теми, кто на референдум ходил? — Только фильтровать. Только садить. Только через суды. Сначала надо поменять судебную систему, чтобы она была объективная. И все. Судить, судить, судить. Кому-то реальный срок, кому-то — условный. Но чтоб это ложилось на них на веки-вечные. Чтобы все знали, что нельзя квакать против государства. Можете против правительства выступать. Но если ты посягнул на государственность — а в данной ситуации посягнули на государственность, на территориальную целостность — за это придется отвечать. Правители меняются, то дело такое. А государство, территория должна оставаться. Посмотрите на Польшу, Прибалтику, Швецию. У них там разные короли были. Но никто территорию свою ни на копейку не сменил. А они — меняют. — А амнистия допустима, по вашему мнению? — Ни в коем случае! Как можно амнистировать убийц, садистов скрытых, латентных(крипторусских)? Мало ли, кто что хочет! Тут нельзя идти на все соглашения. Обмен пленными — это 100%. Даже всех на всех, по-любому. Черт с ними, отдать этих придурков, 500 человек, которые у нас сидят — и забрать наших 50. Оно того стоит. http://iks2010.info/?p=112040

Оккупированный укросепаратистами русский город Красногоровка находится всего в 30 километрах от Донецка. http://iks2010.info/?p=112040

Для криптоподонков Стешина и ему подобных запутинцев, предавших русских Малороссии: Рассказ местного гауляйтера-укропитека о том, как он украинизируют русских в оккупированном Донбасса.

А прочтите украинское (!!!) интервью о том, что Украина делает с русскими людьми, оставшимися верными русской мечте. Людьми, которых Путин и вся госблядва кинула на произвол судьбы, потому что русские России не нужны. Спутник и Погром

До войны здесь официально проживало порядка 15 тысяч человек. Сейчас — две трети от довоенного населения. Оно и неудивительно: этот прифронтовой населенный пункт с оккупированных территорий обстреливают каждый день. Близость фронта вообще сказывается на всех сферах жизни обитателей Красногоровки. В городе периодически возникают проблемы с электроснабжением, уже много месяцев нет газа, а питьевую воду приходится доставлять в огромных цистернах. Добавьте сюда практически полное отсутствие работы и риск в одночасье остаться без крыши над головой, а то и погибнуть — и получите приблизительное представление о жизни в Красногоровке.О том, как живут люди в прифронтовом городе, градусе сепаратизма среди местных жителей, том, как заставить одурманенных российской пропагандой людей “любить Украину силой”, в интервью ONLINE.UA рассказал руководитель военно-гражданской администрации Красногоровки укропитек Олег Ливанчук.

— Расскажите, как вы вообще сюда попали?

— Как попал? Я — кадровый офицер. В 2006 году ушел на пенсию. Десять лет был на пенсии. Когда началась война — меня вызвали в управление. Сказали: “Треба повертатись”.

Олег Ливанчук. 

— И вы вернулись?

— Вернулся. Служил в роте “Сумы”, это милицейское подразделение. Там прослужил почти год. А потом вызвали в Администрацию президента. Предложили написать заявление сюда.

— Как вы отреагировали на такое предложение?

— Я знал, что в ж*пу лезу. Я потерял во всем: в зарплате, во времени, в проблемах. Во-вторых, я ж не хозяйственник, я военный, понимаешь? А тут — хозяйственные работы… Но что делать? Написал заявление на имя президента. Домой еще не успел доехать — уже был указ, что меня назначить.

— До этого приходилось в Красногоровке бывать?

— Нет. Здесь не был. Даже в интернете про Красногоровку ничего не мог вычитать, кроме общих данных довоенных — сколько населения, какие заводы… Потому что в АП таких дурацких вопросов не задают. Сколько населения, сколько школ, сколько больниц.

Вычитал, что есть тут 5 школ, 4 детских садика, больница. Приехал — а школ нету. Садиков нету. Все разрушено. Воды нету, ничего нету. Жилья нету, штата нету. Потихоньку набирал штат, коллектив. Тут же никого не было! Вообще. Я когда приехал, меня встретила женщина, зам мэра по социальным вопросам Ирина Журавлева. Я ее потом, кстати, уволил. За сепаратистские настроения.

— Судя по вашим словам, поначалу это назначение больше на ссылку походило?

— Ну, как? Это не ссылка. Я в командировке считаюсь. Назначили на должность — и откомандировали. Выдали удостоверение, Порошенко вручил — и дуй сюда.

— Как местные вас встретили?

— Ждали. Тут вообще была ж*па. Целый год школы не работали, ничего не работало. Только больница немножечко. Света не было, воды, газа…

Проложили воду в город. Подключились к каналу. Вода стала подаваться постоянно. Потом так же — со светом проблему решили. Все постепенно.

— Не было тех, кто в штыки встретил? 

— Нет. Тогда военных трошки побаивались. Сначала. Это сейчас — так, на расслабоне, квакать могут. Да писать в соцсетях. Гадят тихонько, но паскудно.

— Что пишут?

— То власть то не делает для города, то власть это не делает для города. Не конкретно в мой адрес, а вообще в адрес власти. То ”Порошенко — козел”. Понимаешь? А мы же — тоже власть, никуда ты от этого не денешься…

— Влияет ли на отношение людей к Украине здесь то, что их в течение всего этого времени обстреливают со стороны Донецка? Меняется это отношение?

— Нет, не меняется. Вообще. Стреляет Украина. Они называют нас ”Украина”. Они — непонятно кто, а мы — Украина. Приходишь, показываешь: видишь, откуда прилет был? Ну как Украина?! Молчат.

А так — “Это все Украина делает. У меня вот стекла повысыпались”… Говорю: вы ж ходили, “русский мир” ждали? Кричали: “Путин, приди! Путин, введи! Путин, помоги!” Помог? Пусть и дальше вам помогает. Не ходите ко мне!..

— Жестко вы с ними…

— Приходится ругаться! У меня эмоции начинают зашкаливать. Я ж уже больной человек тут стал с ними. Их тут десятками лет зомбировали, понимаешь?

— Если в городе хватает тех, кто сочувствует террористам — не опасаетесь, что те, кто гадости пишут в соцсетях, начнут сдавать позиции, еще что-то делать?

— А они и сдают. Это ж все фейковые пишут, они под своими именами не пишут. Вся эта быдлота — они ж все фейковые. Понимаете?

Есть здесь и проукраинские люди. Есть. Но на весь город я, может быть, человек 50 знаю тех, кто за Украину. 

— Из десяти тысяч?

— Из десяти тысяч. Простейшее. Вот мы на мероприятия собираемся — День вышиванки, День флага, другие государственные праздники. Человек десять могут взять флаги наши, символику нашу. Остальные — нет. Остальные — на концерты приходят, только ради зрелищ. 

Нам их перевоспитывать надо очень долго. Не работают наши спецслужбы. Тут людей надо заставлять любить Украину силой.

— А это как — заставлять любить силой?

— Очень просто. Хочешь получить буржуйку? Люби Украину. Пиши сочинение. Знаешь, как у меня директора школ пишут сочинения о том, как они любят Украину?

— Серьезно?

— Я их так воспитываю. Говорю: не дай Бог услышу в школе русский язык (хотя сам по-русски разговариваю) — выгоню нафиг! “Мы любим Украину”, — говорят. Любите? Сели и написали сочинение!

Завуч одной из школ как-то квакать начала, что это из-за наших солдат их обстреливают. Я ее заставил написать объяснительную. Она написала. Я посмотрел — а где, говорю, в этой объяснительной о том, что ты не любишь Захарченко? Что он виновен в этой войне и так далее?.. Отправил ее. Через двадцать минут заносит — Слава Украине! Героям слава!

А потом она у меня отрабатывала: две недели ходила с флагом. Все мероприятия — а она с флагом ходит. Сепарка. Жесткая. В итоге нервы у нее не выдержали — написала на увольнение.

А сейчас я вот в школу захожу, а они все — на украинской мове говорят. Я их разрываю тут за это.

Обижаются на меня, что я их сепарами называю. Говорю: а я что-то не то сказал? Не я на референдум ходил — это вы ходили! Вы плохо жили до войны? Вы жили богаче, чем я на Сумщине! У меня стрижка стоила 100 грн, у вас — 300. То есть у вас же были деньги платить за такую же стрижку 300 грн? У вас домики побогаче, чем на моей Сумщине. У вас Донецк — рукой подать: 20 минут езды до центра Донецка. Донецк. Мегаполис… Вам плохо жилось? Вы ”русского мира” захотели? Вас кто-то прижимал?

— Считаете, что мягкая украинизация не сработает?

— Я тебе говорю… Знаешь, в чем мы проиграли? Мы проиграли информационную войну. Полностью. Чтобы восстановить последствия этого поражения, нам нужно несколько поколений молодых, подрастающих. То, что мы возим детей во Львов или еще куда — это хорошо, да. Пусть они смотрят, что не едят там детей и все прочее.

Хотя — что ты думаешь? Мы повезли детей во Львов. Уже не маленьких, 14-летних. А там — конкурс рисунков. Дети все рисовали — мир, Украина, флаги. А один нарисовал флаг ДНР. Потому что дома он слышит разговоры про ДНР, слышит всю эту белиберду. И телевидение тут только российское. Поэтому люди тут — ватные.

Плюс — здесь большой процент тупого населения. Ты посмотри ради интереса статистику, кто из великих писателей, артистов, актеров — донецкие. Их очень мало. Если брать в процентном соотношении — в основном, это выходцы из Западной Украины. Где-то немного есть центральная. Пару человек — северная, пару человек — восточная. И все. Восточная Украина — это Сумщина, Харьковщина. Слобода. Что такое слобода? Это нейтральная территория между двумя государствами, куда высылали маргиналов и преступников. А гены ж не поменяешь. В генах многое зарождается. Вот тебе и генофонд. Его выводить надо, его размешивать надо. Хоть это жестоко, но надо реально на вещи смотреть.

Хотя половина шахтеров здесь — с Западной Украины. Массово сюда приезжали в 1960-х годах. Мой папа в конце 1950-х работал тут на шахте Засядько. Сам он — с Волыни. Работы там не было, вот всю молодежь и высылали на Донбасс, восстанавливать. Он тут работал на шахте. И таких много было. Многие так и остались здесь. Но с годами забыли, кто они и откуда…

Ну и плюс зечары. Всех зеков сюда направляли. Нигде они не нужны были в нормальных городах — их сюда. Вот тут и родилось это поколение. Одно, второе, третье, четвертое…

— Но ветераны тоже во всем Украину винят?

— Они воспитаны на тех традициях. Их маразм старческий не поменяешь.

Легко с молодежью работать. Молодежи, все-таки, прививаешь эту тему — они быстро схватывают. Они быстро обучаемые. Они понимают, что есть Европа, есть мир, есть Украина. Но не Россия…. Среди детей это — единицы. Самое сложное поколение — это мое поколение, среднее, а также то, что чуть старше, и то, что чуть младше.

Ты ж посмотри, кто ушел на сторону боевиков. Из Красногоровки ушло примерно 80 человек туда. ерез него выходить на кого-то. Вот я всю жизнь проработал на оперативной службе. Я знаю, как это должно делаться.

Сейчас оперативники не те. СБУшники слабенькие. Очень-очень слабые в этих ситуациях. Прежде всего, защита государственности — это из работа, их функции. Выявление всех, кто лишнее чего-то ляпает — это их функции. Тут не думать, а работать надо.

Тогда эти темы, может, меньше людей бы будоражили. Что виновата Украина, что стреляет Украина. Они ж тут не понимают, что мы освобождаем территорию нашу. А в настоящий момент мы удерживаем их город от разграбления, чтобы оттуда не зашли и не разграбили здесь все. Здесь же будет ад! Там нечего уже грабить, в Донецке. Там все вырезали, что только можно. А тут зайди в Красногоровку — вау, завод стоит, металла сколько… Квартиры стоят. Это ж все повыносить надо!

— Но люди же должны это видеть, понимать?

— Должны. А мозги не понимают. Не догоняют. Вот и все.

— Можно что-то с этим сделать? Государство что-то может?

Мы их ОБСЕ пригласили для того, чтобы они содействовали в прекращении огня и промониторили ситуацию, сколько россиян здесь находится… А они практически не пишут, что здесь есть российские войска. Понимаешь? Хотя мы — знаем. Напротив нас, например, стоит 79-я псковская воздушно-десантная дивизия.

— Опять Псков? Что ж их так сюда тянет?

— Десантники. Более-менее подготовленные. А все остальное там — быдлота.

И практику проходят. И курсанты тут обстреливают. И бьют по одним и тем же позициям. В частном секторе в один из домов семь мин уже попало. Открывают таблицу, опа — такие-то координаты. Навели миномет — улетело туда.

— Видите ли вы завершение всего этого?

— Нет. Не вижу.

— Почему?

— А в чем, по-твоему, это завершение должно выражаться? Прекращение обстрелов? Допуск к газу? Вот даже объявили тогда перемирие, полгода назад. Стреляли по чуть-чуть. Но если бы та сторона первым делом допустила после объявления перемирия нас к газовой системе — тогда можно было бы о чем-то говорить. А так — не дают возобновить жизнеобеспечение города. Все. А то, что не стреляют — это временно. Сегодня не стреляют, а завтра — как лупонут.

Я вот не представляю. Программу отведения войск придумали. Отводим в Золотом. Не вижу смысла в этом. Это — просто затягивание времени и создание видимости, что мы чего-то сделали. Чего сделали? Да ничего! То Золотое на фиг никому не надо было. Оно и так было между теми и теми. Ну, чуть-чуть отвели их, на сто метров. Как в Красногоровке отвести войска? Отведи. Они ж зайдут сразу. То же — в Станице Луганской.

Бетонную стену сделать? Будут обстреливать. Сто лет, двести будет война идти. Бетонная стена не спасет. Это что — город-призрак? Город вымирать будет. Работы-то нет у людей. Вот сейчас последние капиталы закончатся — все. У меня и так за свет не платят. Отрезаем. Заводы не платят — пока не отрезаем, но надо ж когда-то отрезать. Потому что мы воду тоже покупаем. Мы должны уже государству 40 млн за коммунальные услуги. Город еще до войны не платил. 4 млн грн они должны за тепло. Довоенные. 3 млн — за свет. 3 млн — за воду. Это все — довоенные долги. 10 млн по Пенсионному фонду…

— А льгот этим людям нет никаких? Тем, кто живет на прифронтовых территориях? 

— Нет. Государство не работает.

— А как же людям жить, если работы нет, денег нет?

Я бы им бесплатно ничего не давал. Должна быть трудотерапия. “Я не работаю, мне не на что жить”. Не на что жить, говоришь? Приди, поработай, получи. Я тебе даю готовым продуктом.

Вот сейчас мы им бесплатно раздаем буржуйки, пеллеты отопительные… Бесплатно раздаем. Фонды международные — они бесплатно это делают. А я бы давал иначе. Хочешь, тебе положено, ты нуждаешься? Приди, отработай. Почисти парк. Убери снег. Тогда я б тебе дал. А так приходится бесплатно отдавать.

Я говорю: тут война закончится — они будут с транспарантами ходить, кричать: “Хотим войну”.

— Да ладно…

— Увидишь. Некоторые из них сейчас живут лучше, чем жили до войны. Приходит. Плачется: вот, есть нечего. “До войны работала?” — “Нет”. — “А как ты жила?” — “А вот как-то жила…” — “Так чего ты сейчас хочешь? Ты ж на референдум ходила? Не ходила, говоришь? Так открой видео, посмотри Красногоровку — масса видео есть, где вы кричали “Рассея!”, с флагами бегали, деньги на ”ополчение” собирали”. Сволочи! А теперь приходят к власти: дай!

— Вспомнились митинги на оккупированных территориях с требованиями “хунта, заплати пенсии”.

— Да-да. Вы что, с ума посходили? С какого перепугу? Если вы себя признали “ДНР” — сидите в ж*пе, в своем ДНР. А потом мы разберемся, что такое ДНР, где вы были.

— Как считаете, что делать с теми, кто на референдум ходил?

— Только фильтровать. Только садить. Только через суды. Сначала надо поменять судебную систему, чтобы она была объективная. И все. Судить, судить, судить. Кому-то реальный срок, кому-то — условный. Но чтоб это ложилось на них на веки-вечные. Чтобы все знали, что нельзя квакать против государства. Можете против правительства выступать. Но если ты посягнул на государственность — а в данной ситуации посягнули на государственность, на территориальную целостность — за это придется отвечать. Правители меняются, то дело такое. А государство, территория должна оставаться. Посмотрите на Польшу, Прибалтику, Швецию. У них там разные короли были. Но никто территорию свою ни на копейку не сменил. А они — меняют.

— А амнистия допустима, по вашему мнению?

— Ни в коем случае! Как можно амнистировать убийц, садистов скрытых, латентных(крипторусских)? Мало ли, кто что хочет! Тут нельзя идти на все соглашения. Обмен пленными — это 100%. Даже всех на всех, по-любому. Черт с ними, отдать этих придурков, 500 человек, которые у нас сидят — и забрать наших 50. Оно того стоит.

http://iks2010.info/?p=112040